- Хорошо, - сказал Кот и исчез - на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней - улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.
- Д-да! - подумала Алиса. - Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! такого я в жизни еще не встречала.
Сорвала сегодня яблочко с дикой яблони, маленькое, зеленое, крепкое, восхитительно сочная кислятина, от которой сводит челюсти. Раньше мы забирались на дворовую яблоню. на самый верх, по корявым узловатым веткам, раскачивали ее, яблоки шелестели по суховатым листьям и шлепались в траву, те, кто стоял внизу, кидались собирать падалицы, а мы набирали за пазуху крепких яблок прямо с веток, и заявлялись домой поцарапанные, довольные, объевшиеся их, немытых, недозрелых.
Наивные полные красавицы с округлыми формами и мягкими изгибами, среди ширм, драпировок, кружев, с завитыми локонами и короткими верхними губками, как у маленькой княгини Болконской. На пожелтевших от времени страницах книги.
Старик, то ли немец, то ли француз, город сейчас полон немцев и французов подошел ко мне сегодня в кафе, вытащил из кармана ворох кое-как сложенных купюр (крон сорок) и осведомился, хватит ли этого на минеральную воду. А потом робко спросил, хватит ли на пиво и, услышав утвердительный ответ, был очень удивлен. Интересно, откуда он приехал...
Пожилая дама язык не поворачивается назвать ее старухой спрашивала, можно ли забрать с собой бутылку минеральной воды, которую она купила в нашем кафе, но не допила.
Две девчушки, лет по девять, с длинными распущенными волосами, в светлых платьицах, осторожно, в четыре руки несли к столику поднос с пирожными. Могла бы получиться прекрасная иллюстрация к Книге дла Благонравных детей, вроде "Леди Джен", "Лорда Фаунтлероя", или книг Лидии Чарской ))
Зашла целая толпа японцев. Маленькие, яркие, оживленно болтают и громко, от души, смеются. Женщины все без макияжа, только одна, пожилая, накрашена была ярко, но ей удивительно шло, несмотря на возраст, она мне напомнила экзотический цветок.
А еще меня посетил глюк:
В нашем кафе продают чай "Тетли" в пакетиках, фруктовый. После него на блюдцах и в кружках остаются ядовито-розовые разводы и пятна. Мне попалась на глаза упаковка с надписью: "Teatley, English breakfast", и тут же возникла мысль: "Они что там, красителем завтракают? надо у Интегры спросить..."
купила себе хорошую чашку с блюдцем. Предыдущая чашка погибла весьма занятным образом:
Я болела и, естественно, пила из своей кружки разные снадобья вроде брусничного морса, чая с медом и аспирина. Когда температура подскочила под сорок, в полубреду мне стало мерещиться, что я обязательно должна эту чашку разбить, просто жить не смогу, если ее не расколочу. Я встала и, опираясь на стену, стала бросать эту чашку на пол. Чашка оказалась очень прочной и биться не желала. так что попытки пришлось прекратить. Когда температура спала до тридцати девяти, я кое-как дотащилась до ящика с инструментами, достала молоток и выполнила-таки задуманное. До сих пор не знаю, зачем мне это понадобилось ))
А сегодня долго бродила по торговому центру, трогая, взвешивая в руках, примериваясь к фактуре и цвету, прикидывая, удобно ли будет держать, приятно ли смотреть, захочется ли из такой кружки пить. Не люблю белых кружек с цветочками, котятами и прочей чепухой, как исключение - однотонные кремовые. В конце концов, купила красную, круглую. блестящую глянцевыми бочками. Теплая.
Возвращаясь от подруги, подхоу к своесму подъезду. Звонит мобильный. Высвечивается мамин номер. Нажимаю на кнопку, объясняю маме, что уже практически дома, прерываю связь, не дожидаясь ответа. Поднимаюсь в квартиру. Первый мамин вопрос: "Ты что звонишь?". Оказывается, что у нее зазвонил телефон, лежавший в другой комнате. Она подняла трубку и услышала мои объяснения. У меня в списке неотвеченных звонков - ее звонок, время совпадает. Мама клянется, что она мне не звонила.
Я уж думала, что разучилась носить каблук, окончательно отдав предпочтение плоским шлепанцам и вездеходам-кроссовкам. А сегодня снова вознеслась на узенькую семисантиметровую платформу.
Удобные босоножки - это полет. Кремовый шнурок бантом охватывает мгновенно постройневшую щиколотку, при каждом пружинящем, на кончиках пальцев, шаге бедро легко и плавно описывает полукруг, то справа, то слева чуть вздергивая подол коротенькой юбки.
В идеале, в босоножках на каблучке положено порхать от подьезда до предусмотрительно распахнутой дверцы машины, а не раскачиваться, как пресловутая березка, цепляясь за петли-удавки в автобусе. Но ведь нельзя получить все сразу, правда? ))
Вечер - коктейль из черничного торта и белого шоколада, джинна с лимонным соком и двух в унисон поющих гитар, приправленный болтовней об университетах и наращивании волос, под зелеными лампами "Scotlandyard"-а. Как приятный бонус - Оргазм (коктейль с ликером))).
Жаркий, душный летний день, как чашка горячего шоколада:
Утро - Остывшая приторная пенка, тонкая и тягучая, открыть глаза, в льющихся из окна солнечных лучах потянуться всем телом, от носочков до конциков пальцев рук, закинутых за голову, щекой в последний раз прижаться к нагретой за ночь подушке, волосы сонно разметались по льняной наволочке. Сесть и потянуться еще раз - вверх, к выбеленному потолку с солнецными тюлевыми узорами, ладонями очертить тело, выправить осанку, как на уроке танцев, от макушки до бедер, сладко, чтобы мышцы заныли, встать, распрямиться, поднимая сцепленные за спиной замком руки, свести лопатки, представив, что прорезаются уже крылышки. В солнечную зелень и небесную голубизну распахнуть окно, впустить утренний жар, обещание дневного зноя. Душ. Белоснежная пена со сладким запахом миндаля.
День - сладкий обжигающий, долгий. Жарко, ярко, шатко и валко, легко и ловко, убирая тарелки со столика пожилой пары - непременно кивок, улыбка, "киитос!", они с тобой по-фински, ты с ними по-эстонски, друг друга не понимаем, но каждый в конце концов добивается своего. В три часа - глоток воды, ледяной до сладости, похрустеть морковкой с ананасами (Ранга, ты всегда со мной)))), вереницы лиц за окнами, как в аквариуме, три часа, три часа, два часа...
Вечер - последние густые глотки, нагретые солнцем булыжники средневековой мостовой, вкривь и вкось ложащиеся под плоские босоножки, пестрота футболок и рюкзаков, у каждого туриста - свое, особое боюшко, радостно выпирающее, или стыдливо обвисшее, арбузиком или дынькой, можно узнавать, не глядя на лица, оно-то их и водит по городу. В "Пекин", конечно, в "Пекин", там обязательно Shupik или Buzja, сидру мне, сидру! Без яда, со льдом, под китайскими фонариками с длинными желтыми и красными кистями, заленая скатерть, расписанные синим тарелки, панно с тонкими черными иероглифами на стене. Самый-пресамый распоследний глоточек - по торговому центру среди розовых реклам и розовых девочек, мимо босоножек на тонюсеньких шпильках, плиссированных десятисантиметровых юбочек, надменных гламурных дев, с обожанием глядящих на флаконы духов, и с лукавой искоркой в громадных сияющих глазах - на розовые и золотые патрончики с помадой - на дно чашки, еще теплое от выпитого шоколада, в автобусный терминал. Спуститься под асфальт по лестнице, презрительно обогнав неспешный эскалатор, в душный и гулкий бетонный саркофаг, с надеждой смотреть на яркие апельсиновые цифры, меняющиеся на черном циферблате электронных часов над цифрой "40". Сороковой, сороковушка, сороконожка, обязательно привозящая домой. Взгляд - в окно, в уши - плеер, Хелависа и Арефьева на одной кассете, уже который день. Уезжать под "Двери Тамерлана", возвращаться под "Черную флейту".
Она сосала сахар, намоченный в одеколоне, чтобы зрачки были больше и ярче (Н. Гумилев "Путешествие в страну эфира".
Она выбирает стильные дорогие места, для "золотой молодежи". Забавные заказы, вроде красного вина с сахарной ватой, и это действительно вкусно. Она удобно устраивается на кожаном диване и говорит, поправляя уложенные волосы, конечно, светлые. Я облокачиваюсь о спинку дивана и слушаю. И смотрю. Ее зрачки всегда расширенны, черные, полированные, с искрой, в тонком зеленом ободке радужки. Она поворачивает голову и в них играет свет, перескакивают искорки и блики, на фоне неизменной бездонной, кошачьей черноты. Она вздергивает левую бровь, не изгибает, а именно вздергивает: ровная дуга резко выламывается посередине, вверх, и успокаивается. Она говорит быстро и негромко, а я не разбираю отдельных ее фраз, я знаю, что она говорит о мужчинах, о том, что хочет мужа и ребенка, а друзья и любовники - по большому счету хлам, те, кто моложе, не понимают ее, а те, кто старше, понимает слишком хорошо... Я не разбираю, я просто слушаю и смотрю. В ее глаза с громадными зрачками. Таких глаз ни у кого больше не видела. Поэтому не устаю, любуюсь ею, не вслушиваясь.
Температура воды - 15 градусов Цельсия. Народ бродит по песку, самые смелые - по колено в воде. Ныряли только два психа: я и Buzja. Потом психи долго отогревались на мелководье, подставляя заходящему солнцу то лица, то попы. На обратном пути у нас несколько раз интересовались. теплая ли вода. Отбрасывая на спину мокрые волосы, мы с искренне отвечали: "Ледяная!"
@музыка:
Дуэт оруженосца и души Жака де Моле ("Тампль")
Ranga, спасибо тебе за музыку, она просто замечательная, а трэк номер 2 меня зацепил накрепко, слушаю в двадцатый раз, если тебе икается - это от моей благодарности
Не могу себе простить, спустить трусливого этого шага назад, отошла и дверь притворила тихонько, мол, пусть так побудет, хотя видно же, что все не "так", и не "будет", всего-то минуту надо было подождать, да я этой минуте хвост прищемила, смылась к себе, в покой. Испугалась навязчивости собственной, ну и пусть бы по носу получила, зато, зато, зато...
А теперь - как гудки в телефоне, пусто, и каждую свободную минуту подбегаю, как снимаю трубку, а там - пусто, минута улетела, одна-единственная
Мимо больших окон-витрин нашего кафе целый день проплывают косяку туристов, пожилых, в очках, с зонтиками и фотоаппаратами. Обычно кажется, что они ужасно чем-то недовольны. Недавно за столиком у окна сидела молодая пара с ребенком - светловолосой девчонкой лет трех, егозой в розовой кофточке. Дите глазело на туристов и улыбалось. как по волшебству, на увядших лицах стали расцветать крепкозубые улыбки, они останавливались и махали руками, в полном восторге, забыв о гиде и плохой погоде.
Вывод: один улыбающийся ребенок стоит целого средневекового города ))
Шина спустилась - это еще полбеды, но случилось это не где-нибудь, а у самого "Капитана Флинта". До дома я добиралась пешком, в обнимку со своим двухколесным инвалидом. А это, если кто не в курсе, около шести километров.
Плюсы: пешая прогулка при дивной погоде. Теплый вечер, сосны, запах моря и скошенной травы, все, как я люблю. Очень полезно для мышц, легких и всего организма.